Авторы

Статья посвящена поиску ответа на вопрос, почему на Западе правые популисты и консервативные авторы стали пользоваться популярностью среди представителей рабочего класса и бедных. Данный вопрос напрямую затрагивает проблематику эволюции левой политической мысли: левые все реже интересуются классовой борьбой и все чаще рассуждают о гражданских правах и экологии. Основной посыл статьи заключается в том, что идейные противоречия среди современных левых перестанут казаться аномальными, если отойти от представления о переходе к посткапиталистическому обществу как процессу, в ходе которого интересы наиболее экономически уязвимых удовлетворяются в первую очередь. Напротив, как показывают факты, становление посткапитализма можно ассоциировать с увеличением социальной прослойки, состоящей из тех, кто уже не борется за выживание и не испытывает острой материальной нужды. Они формируют свои собственные левые повестки, говоря о системном угнетении, гомофобии, расизме, сексизме, трансфобии, эйблизме или загрязнении окружающей среды. Ключевая проблема заключается в специфике представлений о мире левых постматериалистов: а) их постепенно перестает заботить социально-экономическая проблематика как таковая; б) их взгляды становятся наивными и идеалистическими, актуальными только для их собственной безопасной среды; в) они фокусируются на решении тех проблем, которые, по их мнению, вызваны потреблением и экономическим ростом, а это часто противоречит интересам наиболее уязвимых в социально-экономическом смысле. В статье утверждается, что серьезным симптомом нарастающего антагонизма между материалистами и постматериалистами являются сами дискурсы консерваторов и республиканцев, которые становятся все более экономикоцентричными и привлекательными для немалой части бедного населения и рабочего класса. Более того, консервативные критики левых нередко убедительны в своем разоблачении левого идеализма и антиматериализма. Это заставляет усомниться в актуальности дихотомии «левые/правые».

Ключевые слова: марксизм, постмарксизм, посткапитализм, постматериализм, мультикультурализм, глобализация, миграция, экологический алармизм, гражданские права, социализм

В статье поднимается вопрос об эвристическом потенциале теории общественных формаций. Автор пытается оспорить разделяемое многими исследователями мнение, что данная теория являлась исключительно идеологическим продуктом, созданным исключительно для оправдания господствовавшего в СССР политического режима. За догматическими шаблонными суждениями скрывались живые дискуссии, нацеленные на выяснение универсальных закономерностей общественного развития. Результаты этих дискуссий не теряют актуальности и сегодня, когда многие ученые вновь осмысляют перспективы посткапиталистического общества. Один из важнейших аспектов теории общественных формаций – поиск релевантных критериев выделения этапов общественного развития в рамках материалистического понимания истории. Однако дискуссия о критериях выделения общественных формаций так и не была окончена. В качестве подобного рода критериев предлагались преобладающие формы собственности, исторические типы техники, специфика производственных отношений. Между тем, как показывает автор, с каждым из этих критериев было связано множество проблем. В частности, традиционная европоцентричная схема смены преобладающих форм собственности плохо согласовывалась с общественными процессами, протекавшими на Востоке. Техникотехнологический критерий оказался крайне сложным с точки зрения выявления качественных этапов самого научно-технического развития. Упор на специфику производственных отношений приводил к плохо соответствовавшим реальности выводам о том, что между советским социализмом и индустриальным капитализмом есть принципиальная разница. В статье предпринята попытка исключить устаревшие догматические и идеологические построения из теории общественных формаций. При этом рассматривается такой критерий выделения общественных формаций, как преобладающие источники потребительных ценностей (природные процессы, контролируемые природные процессы, труд, творчество). Данный критерий позволяет качественно связать в единую причинно-следственную схему количественный технико-технологический аспект с политико-правовыми явлениями вроде преобладающих форм собственности, систем отношений власти, эксплуатации и отчуждения и т.п. Автор предлагает определять общественные формации как доклассовую, сословно-классовую, классовую, персоналистскую исходя из преобладающих источников потребительных ценностей и делает вывод о том, что исторические формы социализма и капитализма являются разными модификациями классовой общественной формации, базирующейся на труде как преобладающем источнике потребительных ценностей. Становление же постклассовой (персоналистской) общественной формации на основе творчества как главного источника потребительных ценностей – крайне противоречивый процесс. Данная формация будет иметь свою внутреннюю логику, свои собственные противоречия, а стало быть, характеризующие ее категории не следует смешивать с категориями постепенно уходящей в прошлое классовой общественной формации.

Ключевые слова: теория общественных формаций, общественные формации, капитализм, социализм, коммунизм, марксизм, посткапитализм, способы производства

В статье посткапитализм рассматривается не как перспектива прогрессивного движения к светлому будущему, а как архаизация – установление общественных отношений, напоминающих докапиталистические. Анализируются концепции, авторы которых указывают на соответствующие тенденции: парцелляция суверенитета, сращивание экономической и политической власти, перекрытие путей восходящей мобильности, сословный и кастовый характер социальной стратификации и многое другое. В статье обосновывается, что причины данных тенденций стоит искать не только в неолиберализме. Автор выдвигает тезис, согласно которому некоторые феномены, ассоциируемые с модернистским прогрессом (увеличение доли среднего класса в обществе, ускорение социальной мобильности и т.п.), были историческимисключением, связанным с тем, что благодаря индустриальной революции широкие массы трудящихся приобрели весомое «переговорное» преимущество в виде хорошо продаваемой рабочей силы, задействованной в материальном производстве. Это преимущество исчезает по мере автоматизации производства и роста креативной экономики. Творческую «рабочую силу» продать гораздо сложнее ввиду непредсказуемости самого творческого процесса. Экономические элиты, в свою очередь, редко напрямую инвестируют в «человеческий капитал», предпочитая искать таланты и «присваивать» их, а не развивать в массовых масштабах. Это и приводит к соответствующим трансформациям социальной структуры. Вместе с тем в статье утверждается, что для корректной оценки сложившейся ситуации вряд ли подойдут термины, отсылающие к прошлому (неофеодализм и т.п.). Мы находимся в другой ситуации, когда всевластию «неофеодалов» вполне можно противопоставить перспективу, в которой всеобщее и целенаправленное ускорение научно-технического прогресса сопровождается растущим спросом на максимизацию реализации талантов каждого.

Ключевые слова: посткапитализм, неофеодализм, коммунизм, когнитивный капитализм, креативная экономика, коммунизм знаний, рента, рентное общество, постдемократия

В статье рассматривается проблема интерпретации эмпирических данных о динамике ценностей. Критикуется концепция постматериализма Р. Инглхарта. Аргументируется, что подлинный расцвет постматериалистических ценностей невозможен в капиталистическом обществе. Утверждается, что многие достижения постматериализма оказались не такими существенными, как предполагалось изначально. Проявления постматериализма, наблюдавшиеся в послевоенные десятилетия, скорее всего, связаны с достижениями социального государства, не допускавшего сильного социального неравенства, обеспечившего гарантии получения образования, занятости, стабильный рост материального благосостояния граждан и т.п. Показано, что постматериалистические тенденции быстро обращаются вспять с переходом к неолиберальной модели экономики. Это также подтверждается лонгитюдными исследованиями ценностей молодежи. Согласно результатам данных исследований, сегодня происходит существенный сдвиг в сторону материалистических приоритетов (деньги, слава, имидж и т.п.). При этом декларируемые представителями молодых поколений ценности самореализации нередко оказываются маркерами завышенной самооценки и нарциссической зацикленности на собственной персоне. Представители молодых поколений на словах отличаются большей озабоченностью общественными проблемами, хотя реально они проявляют меньше эмпатии и альтруизма. Установка на самореализацию путем общественной активности, труда и саморазвития нередко замещается стремлением заполучить как можно больше лайков в соцсетях или достигнуть успехов в виртуальных играх. Автором выдвинуто предположение, согласно которому динамика ценностей свидетельствует о становлении рентного общества. В таком обществе ускорение темпов цифровизации и автоматизации производства сочетается с упадком институтов образования, ответственных за личностное развитие и подготовку кадров для высокотехнологичной экономики. Поэтому представители растущей прослойки «лишних людей» все чаще выражают материалистическую заинтересованность в независимом от трудовых заслуг стабильном доходе и доступе к различного рода развлечениям.

Ключевые слова: миллениалы, поколение Z, постматериалистические ценности, рентное общество

В статье рассмотрена теория социального капитала в контексте консервативной политической мысли. Показано, что сторонники теории социального капитала считают социальные скрепы источником экономического благополучия («социальные отношения имеют значение»). Они критикуют культ индивидуализма,считая, что процесс индивидуализации влечет за собой дефицит социального капитала. Автор отмечает противоречивость такого подхода. Так, социальные скрепы не стоит называть капиталом из этических соображений. Метафорика «капитала» может быть вредна, так как она искажает наше представление об истинных мотивах объединения индивидов. Среди таких мотивов могут быть любовь, чувства взаимности и благодарности и т.п. Не ясна и концептуальная составляющая теории социального капитала, а также отношение между социальным капиталом и капитализмом. Как показывает опыт, реальный капитал способствует разрушению того, что, как правило, подразумевается под социальным капиталом. Данная ситуация заставляет пересмотреть ту роль, которую играет сегодня теория социального капитала в политических дискуссиях. Автор предлагает альтернативный термин – «социальное капитализма». Данный термин обозначает те социальные феномены, сущность которых внеположна сущности капитализма. В связи с этим предложен подход, согласно которому капитализм не существует без того, что ему противостоит. Некоторые социальные феномены являются противовесом эгоизму, а потому могут сдерживать негативные стороны капитализма. Однако и капитализм с его акцентами на индивидуальных свободах нивелирует зло, потенциально проистекающее от фанатизма и фундаментализма социальных объединений. Такой подход, по мнению автора, позволяет поднимать те же проблемы, которые рассматривает теория социального капитала, избегая при этом искажений смыслов и концептуальных противоречий.
Ключевые слова: капитализм, консерватизм, социальный капитал.

Статья посвящена анализу соотношения понятий «общество потребления», «общество рисков» и «постмодернизм». Современная капиталистическая экономика способствует росту потребления, создавая новые желания. Но излишнее потребление приводит к глобальным рискам, вроде загрязнения окружающей среды. Некоторые теоретики предполагают, что преодолеть риски можно только через разрыв с капитализмом, то есть путем конструирования «нового общества», скреп-ленного рефлексивной моралью. Автор статьи выражает несогласие столь радикальной точке зрения. В противовес ей он приводит тезис о том, что современное общество таит в себе механизмы самообновления. Основная проблема современного общества отнюдь не в потреблении, а в постмодернистском медиатическом «пространстве симулякров», заглушающем общественную рефлексивность. Постмодернизм и капитализм системы разного рода. Постмодернистская культура порождает пространство иллюзий вседозволенности, нарушая циркуляцию действий и их реальных последствий. Но постмодернистские симуляции, по убеждению автора, отомрут сами по себе, когда граждане мира столкнутся с глобальными катастрофами «лицом к лицу». Угроза смерти побудит их искать новые решения глобальных рисков, вполне возможно, в рамках уже существующей общественной системы.

Ключевые слова: глобальные риски, общество потребления, постмодернизм.

Автор обращается к критической рефлексии капиталистического общества. Современность – это время глобальных рисков и катастроф, одну из причин которых стоит искать в психологии консьюмеризма. По мнению автора, на вызовы современности можно реагировать двумя способами: либо стремиться преодолеть капитализм как таковой, либо апеллировать к уже существующей модели мышления, в которой единственным приемлемым аргументом выступает индивидуализированная полезность. Здесь примечательна теория социального капитала, рассматривающая социум в модусе выгод, извлекаемых индивидами из социальных отношений. Термин «социальный капитал», на взгляд автора, может являться концептом, обрамляющим вектор практического действия, способного заключаться в попытке преодолеть нарастающую атомизацию общества. Тем не менее автор находит ряд уязвимостей теории социального капитала перед критикой психологии консьюмеризма, что побуждает пересмотреть и дополнить данную теорию новым концептом публичного капитала. Если понятие социального капитала зачастую подразумевает совокупность локальных (персональных)  выгод, извлекаемых индивидами из социальных интеракций, то сущность публичного капитала – в критическом переосмыслении этих «локальных выгод», зачастую являющихся источником глобальных рисков.

Ключевые слова: общество потребления, публичный капитал, социальный капитал.

http://dx.doi.org/10.17506/ryipl.2016.1.2032

Статья посвящена теоретическому осмыслению феномена отчуждения. По мнению автора, современные воззрения на феномен отчуждения приводят к ошибочным прогнозам, согласно которым современный капитализм постепенно приобретает черты коммунизма (когнитивный капитализм). Данный капитализм якобы характеризуется тем, что на место материальных ценностей постепенно приходят ценности творческой самореализации, а основным фактором производства становятся знания, которые сложно капитализировать ввиду их общественного характера. По мнению сторонников данной идеи, в когнитивном капитализме постепенно достигается свободное бытие каждого (при условии преодоления потребительских установок), ибо экономика постепенно движется к изобилию, а значит – отмиранию необходимости в принудительном труде. Тем не менее автор выражает несогласие
с идеей когнитивного капитализма как предшествующей коммунизму стадии общественного развития. Следует признать, что ситуация, в которой каждому предоставлена свобода творческой самореализации, отчуждает человека не в меньшей степени, чем материальная нужда и бессмысленная работа. В условиях свободной творческой конкуренции каждый должен постоянно обосновывать оригинальность и значимость своих идей. Однако стоит учитывать, что велик шанс повторения уже сказанного или продемонстрированного. Общественный характер знания и вообще всякого творчества теперь начинает отчуждать личность от ее индивидуальности, а цель дистанцируется от исполнителя. Данная конкуренция ставит человека перед выбором: либо полностью отдать себя творчеству, либо сойти с дистанции, довольствуясь посредственными результатами. В итоге общество минимальной материальной обеспеченности окажется не коммунизмом, а рентным обществом. Такое общество поделено на большинство, состоящее из живущих за счет общественных
ресурсов рантье, и производительный «когнитивный» класс.

Ключевые слова: капитализм, когнитивный капитализм, коммунизм знаний, отчуждение, посткапитализм, рентное общество.

В статье рассмотрены действующие в России на уровне субъектов Федерации органы конституционного правосудия с точки зрения их вклада в реализацию принципа правового государства. Отмечается, что конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации обладают весомым потенциалом по укреплению демократического правового государства, прежде всего по таким направлениям как обеспечение верховенства конституционных норм, защита основ конституционного строя, соблюдение основных прав и свобод человека и гражданина. Деятельность региональных органов конституционной (уставной) юстиции позволяет обеспечить единство федеральных и региональных стандартов законности, предоставляет дополнительные гарантии защиты конституционных прав и свобод гражданам и их объединениям. Данное звено единой судебной системы Российской Федерации осуществляет проверку конституционности региональных и муниципальных нормативных правовых актов, реализует в своих решениях правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и нормы международного права. Создание в регионе конституционного (уставного) суда образует полновесную систему органов государственной власти субъекта Федерации на основе принципа разделения властей и в рамках той модели сдержек и противовесов между ними, которая реализована на федеральном уровне государственной власти. Обоснован вывод о том, что деятельность конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации объективно способствует совершенствованию действующего правового регулирования в русле конституционных (уставных) норм.
Ключевые слова: правовое государство, конституционное правосудие, конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации, права и свободы человека и гражданина, верховенство права, федерализм, разделение властей.

Социальное структурировано различными социальными дискурсами. Определяющие смыслы дискурса придают социальному особые коннотации, которые укореняются в нем. В статье рассмотрен процесс функционирования спортивного пространства и дискурса спорта. Обнаруживаются его основные структурирующие элементы, такие как состязание, атлет, арбитр, зритель, результат. Данные концепты рассмотрены в историческом аспекте, раскрывающем смысл состязания через переход от состояния войны к спортивному соревнованию. Фиксируется положениеарбитра: от Абсолютного субъекта при военных действиях, до присутствия его на ринге в качестве предъявленных социальных смыслов. Данные структурирующие элементы пространства спорта оказываются точками соприкосновения социального и спортивного. Закрепленность социального в символическом пространстве в пределах языка преодолевается посредством тела. Спортивная или физическая активность оказывается способом иного структурирования социальных смыслов, состязание – местом перехода, пере-рас-пределения. Одновременно сам спортивный дискурс начинает выстраиваться в соответствии с самоопределяющимися социальными ценностями. Дискурс спорта отражает динамические и циклическиеизменения социальных смыслов, выражающиеся в доминировании тех или иных ценностей. Состязательность, которая составляет основу спортивного дискурса, различными  способами структурирует социальное пространство, в котором объективируются изменяющиеся смыслы общества. Спортсмен, присутствуя в специальноорганизованном пространстве соревнования, получает социально одобренную и удостоверенную обществом возможность состязаться за перераспределение символического капитала. В ходе состязаний не дискурсивно (в состоянии нехватки или отсутствия языка) перераспределяются социальные смыслы. В итоге спортивное событие и чисто спортивные смыслы сворачиваются в точке финиша. Финальное положение атлетов в свою очередь получает интерпретацию в различных социальных дискурсах. Дискурс спорта реферирует динамичное и циклическое изменение социальных смыслов, выражающихся в доминировании тех или иных ценностей. Состязательность, составляющая основу спортивного дискурса, структурирует социальное пространство, в котором по-разному объективируются изменяющиеся смыслы общества.
Ключевые слова: спорт, состязательность, социальные смыслы, присутствие.

В данной работе предпринимается попытка обосновать статус Ленина как политического мыслителя. Решая эту задачу, автор пребывает в поиске той концепции Ленина, которая, была бы центральной для всей его политической мысли. Последовательно рассматривая место идей партии, социализма и коммунизма в его теории, он приходит к выводу, что политическое у Ленина как марксистского теоретика обладает принципиально иным содержанием, отличным от содержания политического в традиционной политической философии. Однако это вовсе не означает, что Ленин не является политическим мыслителем. В работе доказывается, что специфика политической мысли Ленина заключается в том, что политическое и экономическое в ней соединяются и становятся неразличимы. Снятие оппозиции экономического и политического в философии Ленина наилучшим образом раскрывается в его концепции революции, что определяет ее центральное место в ленинской политической мысли. Революция предстает в ней как единство события и процесса, где многочисленные частные события и кризисы становятся частью грандиозной исторической диалектики, невидимой и отсутствующей для восприятия в каждой из ее точек, но чье всеобъемлющее движение, взятое само по себе, наделяет их смыслом. Отмечая, что революция является длительным и противоречивым процессом системной трансформации, который в любую минуту может оборваться, автор заключает, что подлинное значение Ленина состоит в его завете не дать угаснуть революции. Не дать ей угаснуть как возможности, до того как она состоялась; поддерживать в ней жизнь как в процессе в каждый миг, когда ей угрожает поражение, превращение в рутину, компромисс или забвение. В этой связи утверждается, что идея о том, что «Ленин по-прежнему жив» тождественна призыву сохранить саму идею революции, который сегодня приобретает особую актуальность.
Ключевые слова: Ленин, марксизм, политическое, экономическое, партия, революция, Лакан.

В статье представлены три подхода к проблеме так называемых паранормальных явлений. Первый можно назвать субъективирующим: паранормальное здесь расценивается как всего лишь ошибка органов чувств, плод воображения или болезненное видение. Второй подход предполагает объективное существование такого рода отклонений от нормы и определяет их как принципиально познаваемые (хотя очевидно не сейчас, а скорее в отдаленном будущем, поскольку к паранормальному причисляется лишь то, что противоречит известным на сегодня законам природы). Третий вариант понимания тоже основан на признании объективного характера паранормального, но в отличие от предыдущего этот вариант – агностический. Возможность хоть сколько-нибудь полноценного познания природы паранормального здесь отвергается. Основанием для этого по необходимости выступает та или иная несовместимость обнаруженного явления с познавательными способностями человека. Авторы проводят мысль, что наиболее соответствующим понятию «паранормального» будет явление единичное, неповторимое, не вписывающееся в какие бы то ни было известные законы природы и причинно-следственные связи и потому непредсказуемое, недоступное принципам верификации и фальсификации, иными словами, непроверяемое научными методами. Однако саму возможность таких явлений (в первую очередь непосредственно в сверхъестественном их понимании), вероятно, следует пока признать проблематичной.

Ключевые слова: паранормальное, законы природы, познание, единичность, вероятность, предсказуемость.

В статье показано, что кризис Римской империи III в., обычно расцениваемый как прежде всего политический и экономический, не в меньшей степени выразился в упадке философских школ и обеднении христианства. По-видимому, из шести крупнейших философских школ, сложившихся еще в IV–III вв. до н.э., продолжали существование только три – Академия, Ликей и Стоя. При этом деятельность их представителей почти полностью свелась к комментированию древнейшего философского наследия и написанию текстов, не имеющих прямого отношения к философии. Наблюдаются признаки сближения позиций академиков и перипатетиков, что завершится фактическим объединением этих школ к концу IV в. В христианстве перестают возникать новые церкви, а старые, нередко предлагавшие очень необычные варианты веры, теряют привлекательность в глазах новообращенных. Поскольку в дальнейшем возрождения философии в прежнем виде не произошло, можно говорить о том, что именно третье столетие более чем какое-либо другое может считаться границей, разделяющей Античность и Средние века. Тем не менее немногочисленные яркие представители философии и христианства этого времени (Плотин, Порфи-рий, Мани, Ориген, Савеллий) оказали большое влияние на последующую философскую мысль.

Ключевые слова: кризис, философия, философская школа, христианство.

В статье предпринята попытка философско-антропологического обоснования концепта «четвертое поколение прав человека», развивающего генерационный подход к классификации прав человека. Объективная предпосылка возникновения концепта – прогресс конвергентных, объединяющих нано-, био-, инфо- и когнитивные направления, технологий. Методологическую базу статьи составляют постнеклассическая парадигма прав человека и антропология умеренного биоконсерватизма, выступающая за прогрессивное развитие технологий и против преобразования природы человека. Проведенный анализ позволяет выделить конвергентно-технологический и общечеловеческий варианты понимания концепта «четвертое поколение прав человека». На основе применения бритвы Оккама отвергаются представления о пятом и шестом поколениях прав человека. Четвертоепоколение прав человека отождествляется с правами индивида воздействовать, используя современные и будущие возможности конвергентных технологий, на собственное тело, но с учетом актуальных и потенциальных ограничений. Для обоснования концепта с философско-антропологических позиций в статье используются понятия «природа человека», «телесность» и «свобода», с опорой на которые формулируются выводы, имеющие методологическое значение для объяснения концепта «четвертое поколение прав человека». Во-первых, это диалектическое единство постоянства и изменения в природе человека, трактуемой как многокомпонентное образование. Во-вторых, значимость эволюционно сложившейся телесности человека. В-третьих, необходимость сочетания добровольного отказа на индивидуальном уровне от потенциально опасных для будущего человеческого вида технологий и законодательного ограничения применения технологий, опасность которых признана в обществе. Критикуется либерально-антропологическая интерпретация концепта «четвертое поколение прав человека», игнорирующая общность индивида с другими людьми. Данные выводы фундированы антропологией умеренного биоконсерватизма и являются концептуальными ограничениями реализации соматических прав человека, позволяющими синтезировать конвергентнотехнологический и общечеловеческий варианты понимания концепта «четвертое поколение прав человека». Полученный результат вносит вклад в построение универсальной концепции прав человека.
Ключевые слова: права человека, поколения прав человека, конвергентные технологии, биоконсерватизм, природа человека, свобода, телесность

Либерализм появляется в Испании в начале XIX в. как спонтанное народное движение против наполеоновского абсолютизма. Нация обретает самосознание, благодаря чему в Испании зарождается политический модерн. Особенность испанской политической реальности заключается в том, что в Испании, в отличие от других стран, либералы борются за возведение на престол Фердинанда VII, а не против монархии как таковой, как это было, например, во Франции. Отношения либерализма с монархией придают ему весьма специфический характер. Идеологически это оригинальный либерализм, потому что он происходит от сугубо национальной политической реальности – так называемой средневековой испанской монархии, основанной Католическими королями и ценимой как умеренными либералами, так и правыми радикалами. Эта политическая форма является для испанского либерализма основополагающим мифом и предшественницей современной конституционной монархии. Испанский либерализм – это не реализованная до конца попытка, он так и не обрел своего политического тела и оказался несовместимым с интересами народных масс, что и привело к гражданской войне 1936–1939 гг.

Ключевые слова: либерализм, испанская монархия, суверенитет, современный конституционализм, Испания XIX в.

В статье рассматриваются процессы формирования нормативно-правовой базы общественных советов при органах исполнительной власти. Впервые проведен сравнительный анализ механизмов формирования региональных общественных палат и общественных советов при региональных органах исполнительной власти как на федеральном, так и на региональном уровне (на примере субъектов Федерации, входящих в состав Уральского федерального округа). Показано, что федеральные новеллы, направленные на повышение самостоятельности общественных советов и усиление их независимости от органов исполнительной власти, пока слабо реализуются на уровне регионов, что выражается, в частности, в том, что региональные общественные палаты оказывают сравнительно небольшое влияние на формирование общественных советов. Сделан вывод о том, что региональное законодательство в
части взаимодействия общественных палат и общественных советов целесообразно привести в соответствие с федеральными трендами.
Ключевые слова: общественные советы, общественные палаты, общественный контроль, гражданское общество, нормативно-правовая база.

В статье рассмотрена проблема взаимодействия глобальных управленческих трендов и национальной управленческой традиции при переходе к электронному правительству в Китае. Выбор Китая несмотря на невысокие позиции в рейтинге развития электронного правительства ООН (78-е место в 2012 г.) был обусловлен тем, что эта страна в настоящее время выступает образцом как постсоциалистического, так и постколониального устойчивого развития. Электронное правительство рассматривается в Китае как инструмент контроля вышестоящих властей над нижестоящими, а также как инструмент дополнительного контроля снизу через подачу гражданами жалоб и обращений. Выстраиваемая в КНР система носит вполне логичный характер и соответствует китайским административным традициям сильного государства с низким уровнем отчуждения граждан от власти. Модные управленческие тренды включаются в уже имеющуюся систему управленческих приоритетов, направленных на поддержание устойчивого экономического развития и политической стабильности. Китайский опыт перехода к электронному правительству показывает, с одной стороны, важность изучения социальных и культурных контекстов, в которых он осуществляется, с другой – необходимость учитывать глобальный характер реформ (и соответствующей риторики), формирующих «экологическую среду» (Т. Кристенсен), в которой принимаются решения.

Ключевые слова: электронное правительство, административная реформа, управленческая традиция, кросс-культурное генерализованное заимствование.

В статье рассмотрены процессы социальной адаптации информационных технологий на примере системы здравоохранения Свердловской области. Статья подготовлена по итогам социологического исследования с участием сотрудников государственных медицинских учреждений и разработчиков медицинских информационных систем(сотрудников Медицинского информационно-аналитического центра). Проанализированы причины организационного сопротивления внедрению и использованию медицинских информационных систем. Особое внимание уделено отношению сотрудников учреждений здравоохранения к формированию Единой государственной информационной системы здравоохранения (ЕГИСЗ) и автоматизации записи на прием к врачу. Сделан вывод об отсутствии эффективного взаимодействия между сотрудниками медицинских учреждений и специалистами по информатизации здравоохранения. Специалисты склонны выступать по отношению к медикам в роли экспертов, так как лучше работников медицины понимают, что требуется для более эффективной работы отрасли. Они убеждены, что медикам придется смириться с предлагаемыми решениями вне зависимости от своего желания. Тенденция игнорировать причины организационного сопротивления сотрудников медицинских учреждений является одним из важнейших факторов недостаточного внедрения новейших технологий для повышения эффективности работы медицинских информационных систем.
Ключевые слова: социальная адаптация технологий, информатизация здравоохранения, Единая государственная информационная система здравоохранения, основные акторы, организационное сопротивление.

В статье обосновывается, что «информационное неравенство» изначально возникает как легитимированная социальная проблема и попадает в сферу действия больших государственных нарративов. Автор отмечает, что в России эта проблема также конструируется почти исключительно усилиями государства, а запрос граждан в сфере информационно-коммуникационных технологий только начинает формироваться и осознаваться.

Ключевые слова: информационное неравенство, конструирование социальных проблем, цикл социальной проблемы, легитимация, "большой нарратив", "риторика американской мечты", "риторика равенства", развитие информационного общества в России.

В статье проанализированы проблемы институциональной адаптации к использованию информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) в государственном управлении и при оказании государственных услуг. Сделан вывод о том, что институциональная адаптация – это сложный социальный процесс, представляющий собой единство ассимиляции (приспособления существующих структур к технологическим и организа- ционным требованиям, связанным с функционированием информационно-коммуникационных технологий) и аккомодации (приспособления информационно-коммуникационных технологий к потребностям устойчивого воспроизводства бюрократических структур). Проделан анализ процессов институциональной адаптации при переходе к электронному правительству в России: формирование нормативно-правовой базы и внедрение системы межведомственного электронного документооборота (СМЭВ) и порталов государственных услуг.  
Ключевые слова: электронное правительство, институциональная адаптация, нормативно-правовая база, портал государственных услуг. 

С позиций неоинституционализма предложены и проанализированы основные модели электронного правительства: модель общественного запроса, модель административного запроса и модель "гонки за лидером". Поставлена проблема того, какая модель реализуется в России.

Ключевые слова: неоинституционализм, электронное правительство, рейтинг развития электронного правительства, модели электронного правительства.

В статье показано, что в международных рейтингах национальная специфика процессов перехода к электронному правительству, включая особенности политического режима и национальной административной культуры, не отражается. Однако именно данные особенности определяют цели, которые ставят перед собой разработчики национальных моделей электронного правительства. Его глобальный дискурс в рамках национальных административных культур используется прагматически, для решения локальных задач, поэтому в одни и те же термины может вкладываться принципиально разный смысл. Данный тезис обосновывается путем проведенного впервые в отечественной литературе сравнительного анализа процессов перехода к электронному правительству в США, Китае и России. Процесс внедрения информационных технологий в государственное управление США проходил под лозунгами приближения его к гражданам и максимального вовлечения их в процесс принятия решений при ориентации на воспроизведение опыта, накопленного бизнес-структурами. Электронное правительство в Китае формируется для  повышения эффективности работы местных органов власти путем ужесточения центрального контроля и направлено на поддержку экономического роста. Противоречивость отечественного подхода, имеющего набор внутренних и внешних целей, которые выступают как равноправные, а не иерархизированные, отражает особенности отечественной управленческой культуры. 

Ключевые слова: электронное правительство, рейтинг развития электронного правительства, национальная административная культура, глобальный дискурс.

Рассмотрена структура концепта «электронное правительство» и обоснован идеологический характер данного концепта как элемента этатистского дискурса «информационного общества». Проанализирована специфика адаптации концепта «электронное правительство» в отечественных условиях, в том числе на примере официальных сайтов органов государственной власти.

Ключевые слова: «электронное правительство», «информационное общество», этатистский дискурс, официальные сайты органов власти.