Авторы

Статья посвящена анализу философских проблем, связанных с изучением процесса вербализации нового знания. Особое внимание уделяется выявлению места и роли метафоры в языковом оформлении этого знания. Характеризуется своеобразие метафорической речи в различных сферах творчества (наука, поэзия, мифология). Анализ особенностей метафорического языка науки проводится преимущественно на материале истории развития физического знания. Автор стремится разработать собственную обобщающую концепцию метафоры на основе теории отечественного философа А.Л. Никифорова о структуре человеческого познания, состоящей из трех контекстов (материальный, культурный, личностный), с элементами которых ученый сопоставляет новое явление. В этой связи сущностью метафоры выступает игра сходств и различий личного опыта ученого и новых данных. Окончательно новое знание оформляется с закреплением за новым явлением интерпретирующей его метафоры. Сначала формулируется так называемая коренная метафора, выражающая главный аспект нового знания. Затем вокруг нее разрастается сеть уточняющих вспомогательных метафор, сцепляющихся в результате все большего соприкосновения разных аспектов личного опыта ученого с различными аспектами нового явления, оформляемого в новое знание. В данном случае метафора выступает, по мнению Ст. Тулмина, составным элементом концептуальной популяции. Содержание последней не получило достаточной разработки в учении британского философа, и автор статьи восполняет данный пробел. С его точки зрения, именно метафора является базовым элементом такой популяции, а значит, становится основной мерой эволюционной изменчивости научных теорий. К тому же, как полагает автор, метафорическое определение базового элемента концептуальной популяции Ст. Тулмина дает возможность разрешить конфликт между разными подходами в описании научного прогресса. Концентрация не на описании его природы, а на мере изменчивости научного знания позволит объединить конфликтующие стороны.

Ключевые слова: научное познание, новое знание, научная теория, научный прогресс, вербализация, метафора, эволюционная эпистемология, семантика

Понятие веры позволяет разрешить проблему отношения к контингентному бытию, которая формируется в современных онтологиях. Говоря о современных онтологиях, мы подразумеваем концепции Латура (акторно-сетевая теория), Хармана и Мейясу (спекулятивный реализм) и Керимова и Красавина (гетерология). В рамках данных подходов мир описывается как поле неожиданных связей между равнозначными сущими, которые в процессе взаимодействия производят новых участников отношений и претерпевают изменения сами. Мир и его законы контингентны, они могут меняться и меняются в любой момент времени. Полагая мир контингентным, перманентно создаваемым из сложных и непредсказуемых связей между множеством равнозначных участников, современные онтологии уничтожают любую возможность предсказывать развитие такого мира. Они ставят нас перед лицом абсолютно неизвестного будущего, – будущего, которое превосходит все наши предсказания или расчеты. Это создает практическую проблему: непонятно, каким образом возможно разумно действовать в мире, который постоянно выходит из-под контроля. Поэтому необходимо поставить вопрос о том, как возможно соотносить собственные действие или собственный образ жизни с бытием, данным в качестве «любого бытия». Пример практического отношения к любому будущему мы находим в понятии веры, которое рассматривается в традиции С. Кьеркегора, У. Джеймса, Ж. Дерриды и Дж. Бишопа. Вера здесь становится образом действий, то есть предполагает соотнесение актором своих действий с предметом веры. И в то же время вера предполагает принятие любого будущего в качестве ценности и блага. Из контингентности бытия, или совершенной непредсказуемости будущего, следует, что мы не можем на него рассчитывать, не можем строить свое поведение, имея в виду его конкретный сценарий. Но вера дает нам возможность считать, что неизвестное будущее лучше настоящего, что оно и есть благо. Поэтому вера предполагает, что у нас может быть разумный мотив для того, чтобы желать наступления неизвестного будущего, а значит, и действовать, поддерживать свой образ жизни в соответствии с этой возможностью.

Ключевые слова: онтология, различие, контингентность, АСТ, объектноориентированная онтология, бытие, будущее, вера

Статья посвящена переосмыслению морального обоснования понятия собственности. Моральное обоснование данного феномена – сюжет традиционный для новоевропейской философии и получает дополнительную актуальность в современности в связи с активным поиском новых форм в постиндустриальной экономике. Автор предлагает не только анализ классического подхода к постановке вопроса о моральном обосновании собственности, но и одновременно его альтернативное решение. В рамках анализа классического подхода выделены две установки, предлагающие рассмотрение вопроса в неверном с точки зрения автора направлении. Во-первых, это презумпция ничейности мира, то есть рассуждение о собственности с позиции, допускающей момент перехода общего мира в частную собственность. Во-вторых, это рассмотрение собственности или владения ею в качестве некоторой очевидности, не требующей анализа. В качестве альтернативы предложена трактовка собственности как реализации способности индивида к произвольному изменению части мира. Таким образом, понятие собственности получает онтологическое обоснование, что в контексте утверждения автором единства онтологического и этического также снимает вопрос об отдельном моральном его обосновании.
Ключевые слова: собственность, мораль, захват, обмен, владение, общественное благо.

В статье фигура патриота рассматривается в аспекте экономической глобализации, трансформирующей представления как о космополитизме, так и о патриотизме. Показано, что в мире экономической глобализации позиция патриотизма является ответной реакцией множества людей на доминирование политики глобального капитала и бизнеса, ориентированной на формирование безответственных наемников и бездомных кочевников. В условиях глобальной мобильности патриот противопоставляется не космополиту, а наемнику как маркеру космополитизации мира. Актуальность фигуре патриота придает то, что именно с ней связывается создание новой парадигмы политического в условиях доминирования экономической реальности. Наемничество рассматривается как результат кризиса государства (античный полис, Римская империя, княжества эпохи Возрождения), разрешающего основы объединения граждан, готовых встать на защиту Родины. В статье выход из кризиса непосредственно связывается с возрождением патриотизма, предполагающим реэмиграцию людей из эгоистичного мира наслаждений и удовольствий в мир социальной ответственности и гражданской солидарности. Возрождение патриотизма рассматривается на основе двух проектов: проекта любви к человечеству (М. Хардт, А. Негри) и проекта возрождения демократии равенства (А.С. Панарин). В первом варианте патриотизм представляется на основе amor patriae, трактуемой предельно широко как любовь к человечеству (amor humanitatis). Фигура патриота выступает под разными именами – борец, республиканец, революционер, каждое из них демонстрирует разные его ипостаси, задействованные в глобальной борьбе множества за идеалы всемирной демократии, которые могут реализоваться только в пределах республиканского устройства. Во втором варианте возрождение патриотизма рассматривается как внутренний процесс, инициированный «революцией сознания». «Революция сознания» представляется на основе нескольких «поворотов», демонстрирующих становление гражданина и патриота. Здесь патриот именуется демократом, поддерживающим идеалы социальной справедливости и равенства в пределах национальной территории. 

Ключевые слова: экономическая глобализация, космополитизация, наемник, патриот, патриотизм, возрождение патриотизма, amor humanitatis, революция сознания